Испытанный атомом

Операция, которой не существовало 37 лет

Он родился во Львовской области, но вот уже больше 60 лет живет на земле Донбасса. 

 - Можно сказать, уже свой, донецкий, – смеется Любомир Федорович, начиная рассказ. – С 1950 года в угольной столице. Работал столяром в строительной организации, своя бригада была, а потом меня призвали в армию. До этого на год удалось оттянуть службу – нужны были специалисты, а я  в Днепропетровске учился в фабрично-заводской школе, знал свое дело, но в конце концов меня забрали в армию, и попал я в Белорусский военный округ. А оттуда… на испытание атомной бомбы. Хотите, расскажу, как все это происходило?

Любомир Федорович достает папку с вырезками из старых газет, находит справку из архива и все это кладет передо мной на стол. 

- Видите, 37 лет нельзя было говорить об этом, хотя изначально подписывались на 25. Только уже в 1992 году запрет был снят. Но самое смешное, что Америка об этих учениях знала через два дня… А готовились мы долго. Привезли нас на полигон в конце мая, а бомбу сбросили 14 сентября, хотя вначале планировали на 28 августа. Но 1954 год выдался жарким, ветреным и, чтобы снизить зону заражения, пришлось ждать осадков. И все это время мы строили блиндажи, вырыли 380 км траншей и путей сообщения. Я руководил строительством, а после того как укрытия были вырыты, деревянными брусьями внутри скреплены, привезли нам соломы и глины, и стали мы делать потолок. Положим ряд брусьев, 15 сантиметровым слоем глины сверху покроем и опять брусьями. И так в три уровня. В конце дерна принесли и поливали, пока не срослось с другими растениями рядом. Все это для того, чтобы ударной волной при взрыве не сорвало потолок. Но самое интересное началось 14 сентября. Я был старшим радистом, держал связь с летчиком самолета, на борту которого находилась бомба. И вот получаю сообщение, что самолет уже подходит к позиции и нам приказано всем спуститься в укрытие. Выдали нам костюмы противохимические образца 1939 года (новых не было) – противогаз и темные очки. Оделись, спустились, повернулись спиной к взрыву и ждем. Полчаса где-то так простояли! Помещение небольшое, а людей под две сотни в один блиндаж отправляли - жарко. Потом приказ – в бой. Выходим наружу, а там… Раньше на полигоне был лес, огромные толстые деревья, а теперь ничего! Все деревья вырваны чуть ли не с корнем, все горит. А нам надо продолжать атаку. 20 минут непрекращающегося обстрела из артиллерии – более 500 орудий, затем авиационные удары по эпицентру взрыва из 300 самолетов, и только после этого мы смогли пойти в бой – подавить остатки (или уничтожить) условного врага. Сколько солдат погибло в этом взрывающемся аде – сказать сложно. За день мы прошагали примерно 100 км по зараженной земле, заработав на многие годы неизлечимые страшные болезни. А потом было подписание о неразглашении тайны и возвращение домой. 

Забытый герой

Слушаю рассказ Любомира Федоровича, и к горлу подкатывает ком. Молодых ребят вырвали из мирной жизни, отправили на службу далеко от дома, пропустили через настоящий ад, а затем… затем про них всех просто забыли. 

- Нас никогда не поздравляли ни с какими датами, не помогали ни с лечебными путевками, ни с социальными выплатами, даже никакой ржавой медали не дали! Учениями руководили сам маршал Жуков, маршал Василевский, но после проведения испытания, удостоверившись, что даже после атомного удара мы – воины – поднимемся в бой, успокоились. Было не до простых солдат. А ведь мы практически предотвратили третью мировую войну! Наша бомба обладала мощностью 55 килотонн, в то время как Америка сбросила на Хиросиму и Нагасаки всего лишь 25-килотонную. Представляете масштаб? После этого США и замолкли. 

- И вы вернулись после этого к нормальной жизни? 

- Да, хотя мне и предлагали остаться. Я служил в дивизии резерва Верховного главнокомандования, на крупнокалиберной артиллерии (203 мм гаубицы). У нас был свой ансамбль, и я был там запевалой. После окончания службы мне предложили остаться, но я отказался. Вернулся домой, пошел работать сначала в школу физруком, попутно стараясь восстановить здоровье, а потом отправился на шахту им. Ленина. Так и проработал шахтером всю жизнь. Со своей супругой познакомился в 60-м году, и с тех пор мы постоянно вместе. У нас две дочери, внуки… Что еще надо для счастья? 

Остается согласиться с нашим героем, ведь что важнее близких людей рядом? Обидно только, что про рядовых, отдавших стране и жизнь, и здоровье, государство редко помнит. Хотя именно эти рядовые зачастую и творят историю.