Параллельная реальность. Попытка поговорить
Я ждала этого звонка с мая. С того самого дня, когда в Донбассе началась война. Не АТО, как говорят комментаторы из СНБО, а война – с настоящими вертолетами, танками, взрывами, артобстрелами, разрушенными домами и тысячами раненных и погибших. Звонка от своих друзей из той части Украины, где и сейчас слабо себе представляют, что такое война в том ее виде, в котором мы ее вот уже который месяц переживаем. Звонка от друзей, с которыми многое и разное совместно было пережито. Не от случайных знакомых. Дождалась обратной связи только на днях, когда, честно признаться, перестала уже не только ждать, но и обижаться на них за то, что не звонят, что забыли и «забили» на то, как мы тут. Дождалась. Ответила. И поняла: наверное, нам не понять друг друга.
История №1
«Последний год мне вообще неловко тебе писать, - пишет мне моя подруга из Чернигова. - Честно... Вот пишу-пишу сейчас, а потом удаляю написанное... Понимаю, что все слова – не то… Мы с мамой постоянно смотрим новости с Донбасса, но никто уже сейчас ничему и никому не верит. Очень много разногласий и слухов. Нет никакого однородного мнения. Большинство начали ходить в церковь и просто просить о мире. Самое страшное, что я действительно, как и все мои родные и близкие, не осознаю и до конца не понимаю того, что у вас происходит. Как ни пытайся посочувствовать, я не могу себе представить, что там творится».
Для лучшего понимания ситуации сбрасываю фото, сделанные как раз в тот день донецким военным фотокорреспондентом Игорем Ивановым – с мертвыми жертвами обстрелов на улицах Донецка 18 января. Жестоко. А что делать…
После пятиминутного молчания ответ: «И опять-таки – мы-то видим это с другой стороны – нам говорят, что все это делает Российская Федерация»…
- А украинские танки сюда просто постоять на передовой приезжают? – задаю вопрос.
Без комментариев.
«Чем помочь? Финансово? По чуть-чуть каждый собирает, что может, и отправляет», - следующий адресованный мне вопрос.
Пытаюсь объяснить, что из-за железобетонной блокады – системы спецпропусков на въезд/выезд, блокирования карточек и т.д. получить эту помощь я сейчас вряд ли смогу. Моя собеседница не до конца понимает, о чем я – украинские СМИ не рассказывают в подробностях о том, с какими нечеловеческими проблемами пришлось столкнуться жителям Донбасса в связи с введением этих ограничений. Да что там в подробностях. Они вообще об этом не рассказывают. Разве это важно?
«Да, мы очень далеки от вашей ситуации. У вас одна информация, у нас другая - только от выживших ребят с АТО и от некоторых родственников с Востока. И всё такое разное... Одни гнобят, другие в полной степени националисты, третьи просто нацыки, четвертые корнями русские, пятые вообще маразматики... И страшно выразить на улице свое мнение, потому что вроде и тихо всё, но периодически происходят межсоциальные конфликты... Не могу, конечно, сравнить их с вашей обстановкой, но малолетки сходят с ума, вооружившись ножами, топорами и кастетами. У нас беда с детьми и подростками, они становятся потенциальными убийцами на почве расслоения мнений. Но кто б что ни говорил, я вижу одно - кладбище Яцево в Чернигове, в котором образовалось несколько огромных кварталов погибших на Востоке, и своих покойных знакомых. А преподносят нам многое… Подмена понятий, море лжи и неправды, перекручивание фактов, обливание друг друга, сталкивание лбами - и, все это постоянно подпитывается и подпитывается. Моя точка зрения: руками украинцев, которые сейчас убивают друг друга, решаются геополитические проблемы. Наша общая ошибка в том, что все мы повелись на этот обман и сейчас пытаемся доказать друг другу, кто более прав. Все делается для того, чтобы два берега Днепра никогда не смогли понять и простить друг друга».
Перечитываю эту переписку и понимаю: упустила Украина время, когда вот такой диалог был необходим не между двумя людьми, а в масштабах государства. И точка невозврата уже пройдена.
История №2
Один из моих одногруппников по журфаку сейчас работает спецкором на СТБ. В выпусках новостей вы, наверняка, видели его репортажи с передовой «зоны АТО». Хороший парень. Шесть лет с ним просидели почти за одной партой. Захожу вчера на его страницу в «ВК» (из друзей мы давно друг друга взаимно удалили и виртуально, и реально) и вижу фото в обнимку с «киборгом» из Донецкого АДа (так называют Аэропорт Донецка). Я не знаю, вернулся ли этот «киборг», герой его репортажа, живым после очередной спецоперации ВСУ или остался в донецком АДу навсегда… Грустно мне от другого: я понимаю, что, родись я мужчиной, мы вполне могли встретиться с моим одногруппником в окопе. По разные его стороны. И смотреть друг на друга могли не через фотообъектив, а совсем через другую оптику…
История №3
Этот диалог тоже состоялся на днях. Не с близким другом – с коллегой, который еще весной «эвакуировался» из зоны АТО вместе с учреждением, в котором работал. Он задает вопросы - и я понимаю: в его и моем сознании совершенно разное представление о том, что сегодня происходит на Донбассе. Не могу передать весь диалог. Да весь, наверное, и не надо. В шок меня поверг финальный вопрос: «А если Донбасс жестко зачистят, со временем люди забудут ведь, как думаешь?». Через поколения. Через много поколений…
Что под «жесткой зачисткой» могут подразумевать военные, мне страшно себе даже представить. Но еще страшнее мне от другого: от того, что такой вариант разрешения конфликта, пусть пока в мыслях, но в принципе допускает мирный человек, гражданский. Человек, у которого на территории Донбасса осталась мама. Человек, который сам прожил здесь много лет. Человек, который, мне так казалось, искренне переживает о том, что здесь происходит.
Война в головах. О каком ее финале может идти речь, если мы выходим на марши мира с мыслями о жесткой зачистке? О жесткой зачистке друг друга. Если мы продолжаем называть друзей ватниками, колорадами, укропами… Если мы продолжаем ненавидеть друг друга и ненависть эта только умножается с каждым днем, с каждым новым снарядом «смерча» или «града», приземлившимся в Макеевке, Донецке, Горловке, Дебальцево, Авдеевке, Волновахе… С каждой новой смертью.
Возвращаясь к истории №1. Правда, безусловно, у каждого своя. Общая она в том, что все мы, наверное, слишком много смотрели телевизор. Вернее – слишком ему верили. В том, что позволили всяким савикам и шустерам сделать нам информационную прививку и убедить в том, что мы слишком разные, что мы ненавидим друг друга. Настолько разные и так ненавидим, что можно убивать друг друга. И самое печальное – гражданская война страшна тем, что в ней по умолчанию не может быть победителей.
